Когда и как шампанское стало синонимом красивой жизни и напитком искусства?
Я думаю, в самом начале, еще в XVIII веке. Шампанское сразу стало напитком королевского двора, напитком праздника. А в то время Версаль был средоточием и власти, и культуры, и искусства. Версаль демонстрировал французское art de vivre, Франция была на пике своей культуры. И взгляды людей были прикованы к Версалю, люди стремились подражать королю и королевской фамилии. Другой прекрасный этап в жизни Франции и шампанского в этой жизни — Belle Époque, рубеж XIX и XX веков, время бомонда, сама суть Парижа была праздником: картины, искусство, музыка, джаз. Слава от королей и аристократии перешла к артистам и музыкантам — а последние переняли у первых образ жизни. И эта праздничность в ореоле шампанского сохранилась.
Я думаю, в самом начале, еще в XVIII веке. Шампанское сразу стало напитком королевского двора, напитком праздника. А в то время Версаль был средоточием и власти, и культуры, и искусства. Версаль демонстрировал французское art de vivre, Франция была на пике своей культуры. И взгляды людей были прикованы к Версалю, люди стремились подражать королю и королевской фамилии. Другой прекрасный этап в жизни Франции и шампанского в этой жизни — Belle Époque, рубеж XIX и XX веков, время бомонда, сама суть Парижа была праздником: картины, искусство, музыка, джаз. Слава от королей и аристократии перешла к артистам и музыкантам — а последние переняли у первых образ жизни. И эта праздничность в ореоле шампанского сохранилась.
Есть знаменитый плакат, который сделал для Ruinart Альфонс Муха. Какова история этой работы, как семья Рюинар пришла к этой идее?
Дом Ruinart всегда был близок к искусству. Во-первых, как я и говорил, Дом почти сразу стал поставщиком королевского двора, где все было крайне пышно и театрально. Во-вторых, сама семья Рюинар была семьей коллекционеров, они всегда собирали искусство. Точно мы не знаем, как именно мысль поработать с Мухой пришла в голову тогдашним хозяевам Дома. Но эта идея — создать образ прекрасной девушки с развевающимися волосами, очень праздничный образ, — логично, что она возникла именно в Ruinart, и в 1896 году Альфонс Муха нарисовал свой знаменитый плакат.
Дом Ruinart всегда был близок к искусству. Во-первых, как я и говорил, Дом почти сразу стал поставщиком королевского двора, где все было крайне пышно и театрально. Во-вторых, сама семья Рюинар была семьей коллекционеров, они всегда собирали искусство. Точно мы не знаем, как именно мысль поработать с Мухой пришла в голову тогдашним хозяевам Дома. Но эта идея — создать образ прекрасной девушки с развевающимися волосами, очень праздничный образ, — логично, что она возникла именно в Ruinart, и в 1896 году Альфонс Муха нарисовал свой знаменитый плакат.
Ruinart активно работает с современным искусством. Когда Ruinart стал сотрудничать с выставкой Cosmoscow и что вас привлекает в ней?
Я знаю Маргариту Пушкину шесть-семь лет. В 2015 году мы отмечали 250 лет с момента первой поставки Ruinart в Россию: организовали красивый ужин и разговорились с Маргаритой об искусстве. И вскоре после этого мы уже встретились, чтобы договориться о сотрудничестве.
Мы работаем с 34 ярмарками искусства по всему миру, и логично, что мы хотели бы быть частью Cosmoscow. Эта выставка — часть России, а Ruinart и Россия имеют давнюю общую историю. К тому же Cosmosсow — отличная ярмарка, отличная площадка, чтобы показать бренд. И в 2019 году у нас еще более серьезное и глубокое сотрудничество, чем раньше, мы единственный алкогольный партнер ярмарки. И я рад, что мы не просто поставщики шампанского для бара на выставке, мы работаем с художниками, делаем совместные проекты и представляем их на Cosmoscow.
Каждый год вы выбираете несколько современных художников и запускаете с ними большую совместную работу. Как вы их выбираете? Что должно быть в их манере, работах, взглядах на мир, чтобы понравиться вам?
У нас нет никакого свода правил, никакой утвержденной схемы — это каждый раз разная история. Разумеется, всегда важно эмоциональное взаимопонимание, когда что-то щелкает, это никакими инструкциями не пропишешь. Мы никогда не знаем, что и как пойдет, до самой встречи. Конечно, возможность сотрудничества никак не зависит от национальности, опыта, манеры работы. Нам важно лишь наличие очень сильной мотивации артиста и чтобы в его работе чувствовалась элегантность. Элегантность — синоним самого бренда Ruinart, и это просто необходимо. Мы всегда делаем большой акцент на социальной ответственности и охране природы — и на это артист тоже должен обращать внимание в своей работе. Но как мы непосредственно приходим к сотрудничеству, повторюсь — это каждый раз новая история. Скажем, Лю Болин — мы с командой прекрасно знали его творчество, посетили несколько выставок, но не были знакомы лично. Встретились через общих друзей — и оказалось, что он очень живой, настоящий эпикуреец, говорит по-французски и любит Францию. И все, мы моментально поняли, что будем работать вместе.
Я знаю Маргариту Пушкину шесть-семь лет. В 2015 году мы отмечали 250 лет с момента первой поставки Ruinart в Россию: организовали красивый ужин и разговорились с Маргаритой об искусстве. И вскоре после этого мы уже встретились, чтобы договориться о сотрудничестве.
Мы работаем с 34 ярмарками искусства по всему миру, и логично, что мы хотели бы быть частью Cosmoscow. Эта выставка — часть России, а Ruinart и Россия имеют давнюю общую историю. К тому же Cosmosсow — отличная ярмарка, отличная площадка, чтобы показать бренд. И в 2019 году у нас еще более серьезное и глубокое сотрудничество, чем раньше, мы единственный алкогольный партнер ярмарки. И я рад, что мы не просто поставщики шампанского для бара на выставке, мы работаем с художниками, делаем совместные проекты и представляем их на Cosmoscow.
Каждый год вы выбираете несколько современных художников и запускаете с ними большую совместную работу. Как вы их выбираете? Что должно быть в их манере, работах, взглядах на мир, чтобы понравиться вам?
У нас нет никакого свода правил, никакой утвержденной схемы — это каждый раз разная история. Разумеется, всегда важно эмоциональное взаимопонимание, когда что-то щелкает, это никакими инструкциями не пропишешь. Мы никогда не знаем, что и как пойдет, до самой встречи. Конечно, возможность сотрудничества никак не зависит от национальности, опыта, манеры работы. Нам важно лишь наличие очень сильной мотивации артиста и чтобы в его работе чувствовалась элегантность. Элегантность — синоним самого бренда Ruinart, и это просто необходимо. Мы всегда делаем большой акцент на социальной ответственности и охране природы — и на это артист тоже должен обращать внимание в своей работе. Но как мы непосредственно приходим к сотрудничеству, повторюсь — это каждый раз новая история. Скажем, Лю Болин — мы с командой прекрасно знали его творчество, посетили несколько выставок, но не были знакомы лично. Встретились через общих друзей — и оказалось, что он очень живой, настоящий эпикуреец, говорит по-французски и любит Францию. И все, мы моментально поняли, что будем работать вместе.
А кто эта команда, о которой вы упомянули? Кто ищет новых художников и кто принимает решение о работе с ними?
Это три человека. Директор по коммуникациям, он очень силен в искусстве, у него серьезный бэкграунд и знания. Прекрасная леди из маркетинга, у нее большой опыт работы с художниками, она не арт-специалист, но знает, как взаимодействовать с людьми искусства. И я — я много путешествую, общаюсь с людьми, чувствую и понимаю, как мотивировать художников, это работа, которая мне очень нравится. У нас три разные ипостаси, мы работаем вместе и сообща.
Есть ли у вас какие-то табу — жанровые, стилистические или видовые, когда выбираете художников?
Нет. Совсем нет. Часто, смотря на работу, ты не можешь понять — это мужчина или женщина, какого возраста, из какой страны, с какими взглядами. Для оценки работы все это не важно. Для нас имеют значение только элегантность, вовлеченность и созвучность нашим мыслям и чувствам. И разумеется, мы никогда не ставим для них какие-то маркетинговые задачи — вот, нам с вашей помощью нужно сделать это и это.
Что значит ваше сотрудничество с людьми искусства? Что вы делаете для них, что они должны сделать для вас?
Я думаю, это работает по схеме вин-вин. Мы даем художникам возможность путешествовать. Например, для Джорджии Рассел или Юбера ле Галля, которые были не так хорошо известны, ну, может быть, в одной или двух странах, мы открыли мир. С нами они проехали по многим ярмаркам, буквально по всему миру: Европа, Россия, Америка, Япония, Австралия, Гонконг. Они открывали новые культуры, встречались с другими художниками. Это безусловно важно для их творчества. Мало кто из художников действительно много путешествует. Вот Лю Болин, китаец — до встречи с нами ни разу не был в Гонконге. И мы повышаем их известность — у наc происходят сотни событий, связанных с их работами, публикации в СМИ и так далее. Для нас же важно послать сообщение о том, что нас волнует, о планете, окружающей среде, и мы выбираем тех художников, которые могут рассказать эту историю, потому что гораздо эффективнее, мощнее и интереснее рассказать это через искусство, чем просто проговаривать словами. Когда ты пьешь шампанское, ты понимаешь, какое оно, какие сообщает эмоции. Но нам хочется, чтобы еще до этого момента, до первого глотка люди понимали нашу философию.
Нашей компании уже 290 лет, она очень уважаемая, старая, в ней много традиций. А работа с современными художниками делает и нас современными, инновационными, дает эту связь старого и нового, для нас это важно.
Как вы работаете вместе с художниками, даете ли вы им советы, направляете их, просите что-то сделать в работе, как это происходит?
По-разному. Иногда у нас есть тема, которую мы хотим раскрыть, есть идея, которую хотим донести, и мы ищем художника, который сможет это сделать. Лю Болин консультировался с нами, что бы мы хотели донести, и мы попросили его рассказать о savoir fair, нашей философии ответственной, экологичной работы, тем, кто никогда раньше не слышал о ней. Другие художники, как, например, Вик Мюнис, хотели, чтобы у них был полный карт-бланш в работе. Каждый раз мы договариваемся, делаем так, чтобы художнику было максимально комфортно.
У нас есть один обязательный момент — художник приезжает к нам в Реймс, в поместье, мы показываем ему все: виноградники, производство, погреба. Художник живет неделю прямо там, в нашем доме, наблюдая и вдохновляясь. Иногда он сразу говорит: «Смотрите, у меня родилась вот такая идея», иногда ему нужно переварить увиденное, и мы начинаем диалог позже. Дальше мы обсуждаем идею, решаем, сколько и каких работ он должен сделать. Тут тоже нет особых рамок, причем часто, наоборот, художники планируют проехать со своими работами по пяти выставкам, а в результате лично посещают сразу двенадцать. Все понимают — это не коммерческий проект, это искусство. Главное — чтобы и мы, и они чувствовали себя отлично.
Это три человека. Директор по коммуникациям, он очень силен в искусстве, у него серьезный бэкграунд и знания. Прекрасная леди из маркетинга, у нее большой опыт работы с художниками, она не арт-специалист, но знает, как взаимодействовать с людьми искусства. И я — я много путешествую, общаюсь с людьми, чувствую и понимаю, как мотивировать художников, это работа, которая мне очень нравится. У нас три разные ипостаси, мы работаем вместе и сообща.
Есть ли у вас какие-то табу — жанровые, стилистические или видовые, когда выбираете художников?
Нет. Совсем нет. Часто, смотря на работу, ты не можешь понять — это мужчина или женщина, какого возраста, из какой страны, с какими взглядами. Для оценки работы все это не важно. Для нас имеют значение только элегантность, вовлеченность и созвучность нашим мыслям и чувствам. И разумеется, мы никогда не ставим для них какие-то маркетинговые задачи — вот, нам с вашей помощью нужно сделать это и это.
Что значит ваше сотрудничество с людьми искусства? Что вы делаете для них, что они должны сделать для вас?
Я думаю, это работает по схеме вин-вин. Мы даем художникам возможность путешествовать. Например, для Джорджии Рассел или Юбера ле Галля, которые были не так хорошо известны, ну, может быть, в одной или двух странах, мы открыли мир. С нами они проехали по многим ярмаркам, буквально по всему миру: Европа, Россия, Америка, Япония, Австралия, Гонконг. Они открывали новые культуры, встречались с другими художниками. Это безусловно важно для их творчества. Мало кто из художников действительно много путешествует. Вот Лю Болин, китаец — до встречи с нами ни разу не был в Гонконге. И мы повышаем их известность — у наc происходят сотни событий, связанных с их работами, публикации в СМИ и так далее. Для нас же важно послать сообщение о том, что нас волнует, о планете, окружающей среде, и мы выбираем тех художников, которые могут рассказать эту историю, потому что гораздо эффективнее, мощнее и интереснее рассказать это через искусство, чем просто проговаривать словами. Когда ты пьешь шампанское, ты понимаешь, какое оно, какие сообщает эмоции. Но нам хочется, чтобы еще до этого момента, до первого глотка люди понимали нашу философию.
Нашей компании уже 290 лет, она очень уважаемая, старая, в ней много традиций. А работа с современными художниками делает и нас современными, инновационными, дает эту связь старого и нового, для нас это важно.
Как вы работаете вместе с художниками, даете ли вы им советы, направляете их, просите что-то сделать в работе, как это происходит?
По-разному. Иногда у нас есть тема, которую мы хотим раскрыть, есть идея, которую хотим донести, и мы ищем художника, который сможет это сделать. Лю Болин консультировался с нами, что бы мы хотели донести, и мы попросили его рассказать о savoir fair, нашей философии ответственной, экологичной работы, тем, кто никогда раньше не слышал о ней. Другие художники, как, например, Вик Мюнис, хотели, чтобы у них был полный карт-бланш в работе. Каждый раз мы договариваемся, делаем так, чтобы художнику было максимально комфортно.
У нас есть один обязательный момент — художник приезжает к нам в Реймс, в поместье, мы показываем ему все: виноградники, производство, погреба. Художник живет неделю прямо там, в нашем доме, наблюдая и вдохновляясь. Иногда он сразу говорит: «Смотрите, у меня родилась вот такая идея», иногда ему нужно переварить увиденное, и мы начинаем диалог позже. Дальше мы обсуждаем идею, решаем, сколько и каких работ он должен сделать. Тут тоже нет особых рамок, причем часто, наоборот, художники планируют проехать со своими работами по пяти выставкам, а в результате лично посещают сразу двенадцать. Все понимают — это не коммерческий проект, это искусство. Главное — чтобы и мы, и они чувствовали себя отлично.