Фото: Роман Суслов
Месяц назад мой товарищ, коллега и единомышленник Геннадий Йозефавичус позвал отобедать. Есть, мол, дело — Агентство по развитию Норильска хочет устроить в городе большой гастрономический фестиваль, и как-то странно мне будет не принять в нем участие — ведь называется этот фестиваль «Соль Таймыра». В каждом деле, в каждом регионе, в каждой стихии есть своя соль, самая суть — и кому это лучше знать, как не норильчанам, в не самых простых условиях выгрызающим эту соль из недр, или поварам, творящим со стихиями, огнем, водой, воздухом и землей поистине алхимические действа?
Этих поваров (а на мои плечи легла организация гастрономической части программы) было, как и стихий, четверо. Разумеется, две «Соли» — шеф московского ресторана «Соль» Ольга Суздалкина и калининградских Salt и Seasons Павел Борисенко. Плюс два полюса российской гастрономии: южное хлебосольство и буйство красок в лице Максима Любимова из ростовского Leo Wine&Kitchen, северная строгость и аскетизм — Николай Бобров из красноярского ресторана Tunguska.
Космос тут — не предчувствие, а безусловная реальность. Оторванность этой отдаленной ледяной земли о остального мира не меньшая, чем у Европы. Я про спутник Юпитера, конечно. Кругом, как и там, скалы и лед, а долететь можно только на звездолете из Домодедово (если не помешают ледяные бури). Мрачный железобетонный урбанизм — трубы вдоль земли, трубы, тянущиеся в небо, вереницы вагонеток, ползущих от сопки к сопке — и «Вспомнить все», и уж тем более «Безумный Макс» за такую съемочную натуру отдали бы три четверти бюджета.
Бороться (и сотрудничать) со стихиями нам приходилось непрерывно. Первое предстоявшее нам мероприятие — рыбалка (в самом разгаре был сезон корюшки) и пикник в Дудинке, на льду Енисея. «Прямо в лялечку приехали!» — сообщил нам местный рыбак, имея в виду, что время выбрано идеально. И ведь правда — ноль градусов, ветра нет, солнце светит, корюшка из-подо льда едва ли не сама выпрыгивает. Ее тут же ловит Суздалкина, филе пускает на севиче с северными ягодами, а икру коптит, приправляя этой боттаргой печеную картошку. Той боттаргой, которую, конечно, не успели похитить гости, закусывающие водку из ледяных рюмок.
Борисенко в это время склонился над котлом: немножко калининградской зелени (да, весна не только в Норильске!), много местной рыбы и птитим. У того, кому не понравилась эта балтийско-таймырская уха, нет сердца. Впрочем, на Енисее сердце было у всех.
Тем временем лялечка сменялась своей полной противоположностью: задул лютый ветер, повалил колючий мокрый снег, а в сопровождавшего нас сомелье Андрея Ларина вселился спрятавшийся в винную бутылку нганасанский громовержец Кае-Нгуо, не покидавший нашего виночерпия до конца поездки. «Дорога в Норильск закрыта. Отправляйтесь-ка пока на экскурсию на ледокол и в краеведческий музей» — сообщили организаторы. Кстати, краеведческий музей в Дудинке — один из лучших, что я видел в России. А вот гостиница «Енисейские зори», где нам, если буря не утихнет, пришлось бы ночевать, будила уже моего внутреннего Кае-Нгуо.
Но судьба пожалела — буря улеглась, приехали вездеходы, наш караван вернулся в Норильск, как раз к ужину Любимова и Боброва в одном из старейших ресторанов города, BeerHouse. Любимов привез сморчков и спаржи (да, даже в Ростове весна), Бобров — кедровой каши и икры хариуса, на Таймыре разжились олениной и морошкой, закрутив луга и степи, тайгу и тундру в совершенно прекрасный гастрономический хоровод. Да и Ларин по такому случаю приберег донского же вина из прославленных сортов сибирьковый и кумшацкий.
На следующий день особо смелых ждали каски, фонари и глубокие рудники шахты «Ангидрит», а затем аэродром «Валёк», с которого вертолет отправился на плато Путорана. Погода опять капризничала, мы, как бегуны, стояли на изготовке — по первому сигналу диспетчера прыгнуть в вертолет, пока пурга не завоет снова. Так что, увы, мы не успели дождаться Любимова и Боброва со специальными гурманскими бутербродами и термосами с бульоном, которые они заготовили для пикника. Но не забыли, конечно, ящичек вина. Рассказывать про ослепляющую здешних гор, нависающую над немедленно становящимся невероятно маленьким человеком, карликовых деревьев и протяжно шипящих замерзших водопадов (несмотря на мороз, в глубине льда продолжает течь вода) — трудно и как-то даже бессмысленно. Мощь и сила невероятные.
А следом — новый ужин, в концептуальном месте «Гриль-Ферма». Я тут уже был несколько лет назад, приезжал на гастроли вместе с Анатолием Казаковым из Selfie, который угощал (и угощался) икрой сига и выдержанными в ресторане стейками из оленины. На сей раз оленина немного сдала позиции, потому что ужин готовили Суздалкина и Борисенко, а Ольга старается пропагандировать здоровую, осознанную вегетарианскую еду. И что тут началось! Гребешки, миндальная пахта, печень селезня, северные водоросли, чир и насквозь гречишный десерт.
Самые стойкие после этого (как и после предыдущего) ужина отправились в бар «Забой», через занесенные снегами дворы и проспекты. И тут сказалась та самая жизнь на краю мира — про нашу делегацию, оказалось, знал уже весь город. «А вы что, повара? А когда следующий ужин? А мы хотели прийти, а все столы забронированы! А пойдемте в „Забой“, мы вас виски угостим. А потом посмотрим, как вы себя вести будете!» — попытались было норильчане изобразить суровых северян. Но не получилось. Вели мы себя, что уж греха таить, не самым тихим образом — шумели, кричали, веселились, угощались и виски, и прочими напитками несколько больше меры. Но горожане были абсолютно счастливы. Мы уже поняли — чем холоднее снаружи, тем теплее внутри. Таких людей, правда, поискать, в России уж точно. Поэтому да — следующий ужин обязательно будет. Дам знать, когда.